Понадобилось обновить резюме перед отправкой его очередному потенциальному работодателю. Открыл этот немаленький (пять страниц уже накопилось) документ и погрузился в воспоминания — приятные и не очень. Как соотносится работа и свобода? Мне довелось испытать на себе все существующие формы занятости и режимы работы, кроме, разве что, вахтового метода (а было бы интересно, кстати). И каждый режим труда предполагал свою степень свободы работника.
Считается, что наемный работник на зарплате несвободен по определению. Есть даже расхожий термин — «офисное рабство».
В моем случае все сложнее. Свободнее всего я чувствовал себя на одной из моих работ, где я был наемным штатным сотрудником, получающим ежемесячную фиксированную зарплату. Это был прекрасный и, увы, уже давно несуществующий журнал гуманитарной направленности. В мои обязанности входило написание очерков и репортажей (чаще всего темой была российская провинция). Мне была предоставлена практически полная творческая свобода. В редакцию нужно было приходить не чаще двух раз в неделю — на планерку и сдачу номера. Все остальное время я мог работать так, как мне было удобно. Направления командировок я тоже выбирал сам. За время работы в этом журнале я побывал в таких неожиданных местах, как Норильск, Мурманск, Новомосковск, Прокопьевск. Работа была невероятно интересная и приятная.
Пришлось проработать и в очень необычном режиме. Я вел официальный блог и страницы крупного зарубежного автопроизводителя в социальных сетях. Полная занятость, пять (а часто и больше) дней в неделю, ненормированный рабочий день. Но при этом — дома. Здесь свободы было уже несравнимо меньше. Мой стандартный рабочий день начинался в десять утра, когда я сидел за компьютером. В халате и тапочках. Или в тренировочных штанах и майке, и тоже в тапочках.
На подконтрольных мне корпоративных страницах и в блоге кипела жизнь. Презентации новых моделей автомобилей, конкурсы с ценными призами, постоянный новостной поток, комментарии, вопросы, жалобы… Не то чтобы это был непрерывный поток, нет. Но часто бывало так, что сядешь за компьютер в десять утра — и в десять вечера из-за него встанешь.
Работа моя шла не только дома. Можно сказать, что я везде таскал свою работу с собой. При мне всегда был ноутбук с модемом, я всегда был на связи. Дружеская посиделка в кафе с друзьями могла прерваться телефонным звонком или писком уведомления в фейсбуке. Со словами «Ребята, извините, отвлекусь» я открывал ноутбук и писал очередной пост или отвечал на комментарий. И это еще что! Однажды мне пришлось писать пост в корпоративный блог, сидя в переполненной маршрутке.
Но периоды аврала, когда нельзя было оторваться от компьютера, периодически сменялись периодами затишья. В такое время можно было спокойно заниматься своими делами. Можно было даже куда-нибудь уехать. С одной стороны, работа всегда с тобой, а с другой — и свобода тоже немалая.
Конечно, приходилось работать и в офисе, в стандартном режиме «с девяти до шести». Например, в газете для персонала одного из московских аэропортов, где я сам писал все тексты. Уйти в шесть за полтора года удалось всего раза три или четыре. Чаще всего засиживался почти до ночи. Работать было трудно, но очень увлекательно. Было очень много «производственной романтики». Офис внутри гигантского ремонтного ангара. Путь с работы и на работу проходил буквально под крыльями самолетов, я мог дотронуться до них рукой. Бывали очень необычные задания. Например, однажды я поднялся в специальной ремонтной люльке на 20-метровую высоту и фотографировал оттуда взлетно-посадочную полосу. Страшновато, конечно, было — сильный ветер, кронштейн с люлькой раскачивается. А однажды я наблюдал за уборкой снега на летном поле во время ночной метели из кабины одного из снегоочистителей. Много тяжелого и часто бессмысленного труда, но и много восторга. Со свободой неважно, но всегда можно было отпроситься при сильной необходимости.
Но настоящую рабскую зависимость от работы мне пришлось испытать лишь однажды. По иронии судьбы, это была работа, на которой у меня не было начальства, я ни перед кем не должен был отчитываться, был сам себе хозяин. Это был фактически собственный бизнес, а не работа. В самый разгар 90-х информационное агентство, в котором я тогда служил, приказало долго жить. После долгих и безуспешных поисков «нормальной» работы я от отчаяния подался в чайные торговцы. Каждое утро я приходил в приятно пахнущий чаем подвал рядом с метро «Сухаревская». Оставив в качестве залога паспорт, я набивал красивыми пачками и банками чая два огромных баула и отправлялся в какой-нибудь подмосковный город торговать. Я обходил офисы и предприятия и предлагал купить чай.
Как ни странно, у меня сразу стало получаться — с первого же раза удалось распродать весь имевшийся у меня запас. Вечером я приходил в тот же подвал, сдавал деньги за чай по закупочной цене, а вся разница оставалась мне.
Я мог торговать, когда и где угодно, работать или отдыхать по своему усмотрению. Но очень быстро почувствовал себя накрепко привязанным к этой странной работе. Зарабатывал я ровно столько, сколько нужно было моей семье для выживания. Я мог относительно безболезненно пропустить один рабочий день в неделю. Два пропущенных дня создавали серьезные затруднения, три ставили на грань катастрофы. К тому же я быстро оброс постоянной клиентурой, люди просили меня привезти чай к какому-то конкретному дню — я знал, когда в какой конторе будет зарплата, и у меня был достаточно жесткий календарь поездок. Болезнь, отпуск — такой роскоши я себе позволить не мог.
Так что я был совершенно свободен и одновременно полностью зависим от своей «торговой деятельности». Я как-то очень хорошо почувствовал, что такое быть мелким предпринимателем. Это состояние, очень далекое от свободы: ты вынужден безостановочно, подобно белке, крутить это колесо, чуть остановишься — пропадешь.
И только найдя редакторскую работу с необходимостью каждодневного хождения в офис, я наконец-то снова почувствовал аромат свободы.